Ахтем о Крыме
Талантливый режиссер, актер театра и кино, ведущий военно-патриотического телепроекта “Хоробрі серця” (1+1) и волонтер Ахтем Сеитаблаев знает о войне не понаслышке и посвящает ей большую часть творчества. За свой патриотизм, активную гражданскую позицию и самоотверженную помощь бойцам в 2016-м году Ахтем получил орден “За оборону страны”. В эксклюзивном интервью Ахтем Сеитаблаев рассказал ЗВЕЗДАМ почему он, крымский татарин, не бывает в родном Крыму.
У вас сложная история вашей семьи в Крыму, и вы большую часть своего творчества посвятили именно этой теме.
Об этом я снял фильмы “Хайтарма” и “Ее сердце”. Я – татарин, и это история, которой мне хочется делиться, которую хочется рассказывать, потому что в ней, как мне кажется, достаточно сильное гуманистическое начало. И тот мессидж, который мы хотим адресовать зрителю, актуален и сегодня. В фильме “Хайтарма” речь идет о том, что не бывает народов-предателей, не бывает никакого оправдания для того, чтобы уничтожать целые народы. А во втором – что не бывает чужих детей и что очень важно, особенно для ребенка, встретить на своем пути женщину, девушку, которая заменит мать, спасет жизнь и научит тому, как жить дальше. Обе эти истории связаны с Крымом и крымскими татарами, но это не значит, конечно, что я предпочитаю снимать только то, что связано с Крымом или крымскими татарами.
Получается, ваш фильм “Хайтарма” основан на ваших семейных историях и рассказах?
Да, в том числе. Сама жизнь к сожалению написала сценарий “Хайтармы” – это и депортация, и то, что американцы там были свидетелями. О том, что кино должно появиться у крымских татар, на моей памяти речь шла минимум лет 50, всю историю депортации. Это фильм, который я вынашивал в течение десяти лет. Мне в определенном смысле повезло, потому что к тому моменту я был единственный крымский татарин, который снимал кино. Это для меня и большая честь была, и большая ответственность, что мне довелось снять первый фильм об истории моего народа.
Знаю, что ваша семья пострадала от депортации, однако вам удалось сохранить родственные связи и историю своего рода.
Да. Мои дяди по отцу проводили генеалогическое расследование и, по их словам, они раскопали нашу родословную до 14 века. Уж не знаю, насколько это правда, но выглядит достаточно убедительно. Всегда хочется думать, что ты знаешь свой род ни много ни мало семь столетий, это было бы замечательно. По линии отца это люди в основном связанные с землей, землевладельцы, с воинской службой или со строительством. По роду отца у нас дворянские корни, а вот по линии моей матери все так или иначе связаны с искусством. В роду у матери были и композиторы, и певцы, и актеры, и хореографы. Мама у меня со стороны Судака, а папа со стороны Севастополя, из Орловки, а я – вот так вот между.
У вас остались родственники в Крыму сейчас?
Да, практически весь род мой.
Как вы общаетесь?
По телефону, переписка…
Получается навещать?
Да вы что! Я же вообще не въездной! Вы же понимаете, что я – человек, который высказывается совершенно конкретным, определенным образом про Путина, про ситуацию в Крыму, про так называемую оккупационную власть в Крыму. Полгода бигборд с моей фотографией, на котором написано “Крым – это Украина” стоял на так называемой границе между Крымом и Украиной. Я, наверное, въездной в Крым, но вряд ли выездной… Поэтому в Крыму я не был ровно со дня оккупации. Я был в эти дни как раз там.
Почему у вас такая позиция? Что Крым – это Украина?
Потому что я четко понимаю, что кремлевская политика, которая сегодня в том числе проводится в Крыму, – это политика нацистов, гадов и ублюдков. И гореть им всем в аду, что их и ждет. Где бы ни ступала нога или сапог российского солдата, там только разрушение и смерть. Нет ни одной страны в мире, которой бы Российская Федерация принесла мир, спокойствие и благоденствие. Если вы такую знаете, то назовите. Хоть одну в мире! Я – не знаю. И у нас, у крымских татар, очень богатый опыт общения с политикой Кремля. Ни к чему хорошему она не приводила, ничего хорошего она не дала – ни крымским татарам и никому!
Сейчас в Крыму происходит то, что не творилось даже при советской власти – людям не разрешают проводить молебен 18 мая, в День поминовения всех погибших в депортации. Сейчас страшные события происходят в Крыму: две трети из политических заключенных в России сегодня – это крымские татары. Это истории похищений, пропавших без вести, убийств. Их сажают за их проукраинскую позицию. Ведь крымские татары довольно четко заявили о своей проукраинской гражданской позиции и перед референдумом, и во время оккупации Крыма, и аннексии. Именно поэтому крымские татары являются маркером и форпостом украинской гражданственности в Крыму, и за это их оккупационная власть не любит. Но мы и не ждем их любви! Триста лет российская империя пыталась уничтожить крымских татар. Российской империи нет, а мы есть! И 70 лет советская власть пыталась нас уничтожить. Советской власти нет, а крымские татары есть! И как бы ни старался Путин со всеми его помощниками – его тоже не будет.
Вы сами принимали участие в волонтерской деятельности?
Я и принимаю. Мы ездим постоянно с поддержкой. Сейчас мы достаточно часто и регулярно ездим, например, с Адой Николаевной Роговцевой – и в только освобожденные города, и к бойцам, и с программами, и спектаклями.
На Майдан тоже ходили?
Да. Правда, в палатках я не жил, потому что к тому времени я только вышел из больницы. Я делал, наверное, не так много как мог бы, но столько, сколько на тот момент смог.
Вы уверены, что мы победим?
Абсолютно.
